Отдельное спасибо Зёбру за техническую редактуру.
МЕХАНИЧЕСКИЙ ПОЭТ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ СЕРДЦЕМ:
Обзор дискографии одной из самых необычных групп на российской тяжёлой сцене, а также субъективный взгляд фаната на историю Mechanical Poet
Предисловие (не обязательное к прочтению)Предисловие (не обязательное к прочтению)
В начале этого года я сел за большую статью (как нынче принято говорить, лонгрид) про одну из своих любимых музыкальных групп, её историю и творчество, пропущенные через призму моего собственного восприятия мира. Речь о довольно малоизвестном (на мой взгляд, незаслуженно) проекте Mechanical Poet. Группа официально существовала всего семь лет — с 2002 по 2009 годы, и за это время несколько человек под руководством музыканта, художника, «немеханического» поэта-автора текстов, в общем, человека и парохода — Лекса Плотникова, выпустили серию отличных музыкальных альбомов. Они запали мне в сердце настолько, что все эти годы я считал «Поэта» одной из своих любимейших групп, а их альбомы — может, и не везде шедеврами, но однозначно очень сильно повлиявшими на мои вкусы и восприятие музыки. Само явление под названием «Mechanical Poet» было настолько значимым для меня, что я посидел, покряхтел и подумал «Да, это стоит написать», планируя текст, в котором я мог бы предаваться ностальгии о собственной юности, а случайно забредший сюда читатель этого текста, возможно, узнал бы об одной из самых ярких и неординарных групп в отечественной тяжёлой музыке.
К сожалению, жизнь известна тем, что сама творит с нашими приоритетами что ей вздумается. Наполовину написанный в феврале текст отошёл на второй план и затерялся в потоке более насущных дел по работе и не только. А в конце июня неожиданно для всех настал день, когда мы проснулись в мире без Лекса. Перенесённый им несколько лет назад инсульт забрал у нас возникшие было надежды на продолжение Mechanical Poet, а повторный инсульт этим летом — и его самого. Отпечаток того дня в моей памяти — горькое ощущение, что мир разом стал меньше и скучнее, а также посты памяти Лекса в соцсетях на страницах знакомых музыкантов, которые, казалось бы, давно не имели ничего общего с ним, но тоже не смогли остаться в стороне, потрясённые всеобщей утратой.
В тот день желание закончить давно начатый пост превратилось во, в некотором роде, дело чести. И хотя формат этой длинной заметки, конечно, не мог оставаться в изначально задуманном виде, я всё равно выкладываю её. В надежде, что эта частица воспоминаний хоть чуть-чуть восполнит пустоту, возникшую в душе в тот июньский день, и в знак благодарности за всё гению, чья музыка стоит того, чтобы «передать её другому».
Спасибо за всё, что ты для нас сделал, Лекс. Покойся с миром.
Эта статья не претендует на историчность описания событий или непредвзятость обзора музыкальной составляющей. Всё ниженаписанное — лишь субъективное восприятие человека, долгое время считавшего себя частью большой семьи поклонников Механического Поэта, и продолжающего делать это, несмотря ни на что.
***
Собственно, текст
История познакомила меня с «Поэтом» почти что случайно. Я был обычным юным металхедом, едва-едва открывшим для себя, что в России существует тяжёлая музыка за пределами Арии. «Винить» в этом стоит группу «Эпидемия» и лично тогдашнего её вокалиста Максима Самосвата. В тот момент, когда в ушах наконец перестала греметь невероятная «Эльфийская Рукопись» (кстати, про разбор её сюжета у меня тоже есть статья), мне стало интересно узнать, а можно ли найти ЕЩЁ что-то с участием музыкантов новой любимой команды. И в недрах ныне почившего Эпифорума я нашёл два загадочных слова «Mechanical Poet», с которыми оказался связан Максим.
6-трековый EP «Handmade Essence», обнаруженный на небезызвестном среди российских металхедов сайте mastersland.org
Мелодика.
Какой-то свой характерный мелодический почерк Алексея (Лекса) Плотникова — главного действующего лица «Поэта». Я понятия не имею, как он это делает, но вот уже без малого 20 лет практически любое его творение покупает меня без сдачи именно этими «воздушными» мелодиями струнных, синтезаторов или чего-то им подобного. Ассоциация, которую вызывают аранжировки «Handmade Essence», о чём бы ни была песня — настоящее Волшебство. Оживлённая им музыка превращает тебя в одного из героев повествования, как это бывает при чтении хорошего романа. На заглавной «Handmade Essence» ты испытываешь тревогу вместе с главным героем, осознающим, что он искусственно созданная машина. «Frozen Nile» заставляет трепетно замереть перед величественной, невообразимой картиной замёрзшего в одночасье Древнего Египта со всеми его атрибутами от пирамид до пальм и лодок. А под кульминацию «Clue Of A Scarecrow» хочется исступлённо кричать вместе с Максом, едва не разрывая на груди рубаху от копящегося внутри чувства грусти и безысходности. Но жизнеутверждающая от первой до последней ноты мелодия «Waltzing Skip-Jack» расскажет нам, что на самом деле всё хорошо, «и жили они долго и счастливо». «Поэт» никогда не казался мне сложным для восприятия или заставляющим принять какие-то условности: он просто как будто садился рядом и раскрывал книжку с настолько впечатляющими картинками, что тебе самому не терпелось туда заглянуть.
Есть ещё две детали, которые я обязан упомянуть, рассказывая о Mechanical Poet. Первая — это тексты песен. Лекс порой использует в них достаточно изощрённую лексику (о, каламбур!), редко применяемые в обиходном английском синонимы и просто уникальные словечки, что намекает, что «Поэтом» группа называется вовсе не просто так. Хотя впоследствии градус словесной эквилибристики на альбомах всё-таки сильно снизился, в раннем творчестве добыть перевод песни неофиту без словаря решительно невозможно. Оцените хотя бы строчки из припева «Frozen Nile»:
"Sphinxes surmount with lacteal bays
Resignedly standing at gaze
When croak of perishing toads expires in haze"
(Перевод с amalgama-lab.com:
"Сфинксы венчают млечно-белые бухты,
Предстающие перед восхищённым взглядом,
Когда кваканье умирающих жаб затихает в тумане...")
Признавайтесь, сколько слов с вашим уровнем английского вы не знали, а на скольких споткнулись? :)
Вторая важная деталь — это оформление альбомов, которое во всех случаях тоже принадлежит Лексу. Он никогда не гнался за детализацией и реалистичностью изображения, всегда предпочитая ему стилизацию, и делал это со вкусом и каждый раз по-новому. Обложка «Handmade Essence», изображающая собой безжизненные, «механические» дебри с недружелюбной живностью и какими-то подозрительными грибами, через которые продирается франтоватый главгерой с глазами, полными печали — лишь первая из таких работ. Буклеты, впрочем, никогда не уступали обложке в исполнении: разглядывать их было одно удовольствие. И, конечно, это был ещё один повод приобрести кусочек искусства в личную коллекцию.
«Handmade Essence», возможно, был лишь пробой пера Лекса сотоварищи, если сравнивать с последующим творчеством, но особенно удивительно осознавать, что ЭТО вышло в России в далёком 2003 году. В один год с русскоязычной версией «Имаго» от Catharsis и дебютником «Evil Sorcery» Arida Vortex. До «Эльфийской Рукописи» Эпидемии, до «О скитаниях вечных...» Арды, до «Нервов» Чёрного Обелиска, до Ольви, до «Рек Времён» Кипелова... Пожалуй, я ограничусь этими именами, потому что список можно продолжать ещё долго, но факт остаётся фактом: на момент появления «Handmade Essence» обширной тусовки любителей павера у нас не было, немногочисленные команды сидели в андеграунде тише воды и ниже травы, а общий подъём неформального движения (да-да, то самое, что позднее превратится в «Верните мне мой 2007-й») случится позже. Мини-альбом в этих условиях едва ли выпускался в расчёте на широкую аудиторию, но, с другой стороны, и звучит он очень своеобразно, не позволяя провести много прямых аналогий с упомянутыми группами той же эпохи. Собственно, Mechanical Poet — одна из немногих российских групп, которая уже в 2003-м звучала так, как будто её придумывали вовсе не в России, и дело здесь не только в англоязычной лирике. С другой стороны, MP первое время позиционировали себя как исключительно студийный проект, и ориентированный не только на внутренний рынок — дистрибуцией EP за рубежом позднее (вместе со следующим альбомом) занималась итальянская контора Aural Music. Возможно, именно поэтому впоследствии вокруг MP у нас так и не сложилось стойкой тусовки, подобной Эпифоруму. Но, может, оно и к лучшему? ;)
***
Так или иначе, спустя всего лишь год,
Я не зря обозначил его как вершину — найдётся немало любителей группы, которые до сих пор считают его лучшим в творчестве Mechanical Poet. «Вудланд» получил очень высокие оценки (редко найдёшь ниже, чем 9 из 10) не только в андеграундной музыкальной прессе России, но и за рубежом. Даже я ухитрился несколько лет назад в Италии обнаружить знакомого знакомых, который, увлекаясь разной европейской тяжёлой музыкой в целом, заявил, что знает Mechanical Poet и очень любит Woodland Prattlers (и это спустя больше 10 лет после выхода, когда не всякий прослушанный альбом и помнишь-то!).
За что же такие высокие оценки?
Симфонической составляющей в альбоме стало ещё больше, и она по-прежнему великолепна. Благодаря обилию чисто оркестровых инструменталов, разбавляющих «тяжёлые» треки, нередко можно встретить обозначение жанра данного альбома как Original score («официальный саундтрек»). Такая надпись есть даже на самом альбоме, причём указано, что это саундтрек к книге комиксов, в виде которой оформлены тексты песен буклета (да, такой вот интересный концепт). Правда, эта книга не обладает общим сюжетом, каждая песня здесь - отдельная история, сопровождаемая отдельным комиксом. Пара песен написана по мотивам повести «Рони, дочь разбойника» известной шведской сказочницы Астрид Линдгрен, да и в целом атмосфера альбома также напоминает волшебный мир её произведений.
Но обилие симфоники не значит, что прогрессива и павера тут стало сильно меньше. Едва закончится вступительная мелодия «Main Titles», как настроившегося на светлый рад слушателя тут же сметёт ураганная, ревущая перегруженными гитарами с нарочито грязным звуком «Stormchild» — мрачный вихрь ветра, хлещущих струй дождя и демонического хохота неведомых существ (по сюжету — гарпий). Потрясти башкой можно и под не менее раскачивающую «Strayed Moppet» в середине альбома, и под лихую «Swamp-Stamp-Polka» в его конце. В остальных местах перегруженные гитары как-то не берут на себя лидирующую позицию, оставаясь одним из многочисленных инструментов в многослойной аранжировке.
«Истории» альбома в целом просты и незатейливы, песни не содержат сюжетного развития (это вам не «Король и Шут» %) ), но зато относительно оригинальны персонажи-рассказчики — тут и скучающее в подвале от безделья «Кентервильское привидение», и случайно заблудившийся малыш-зомби в ужасающем ожидании рассвета, и персонализированный уходящий старый Год, и загадочные лесные убаюкивающие «сирены»... Концептуальная вершина альбома — 11-минутная «Natural Quaternion», где Макс демонстрирует широту вокального диапазона, распевая кардинально различающиеся партии элементалей воздуха, земли, воды и огня: воздушные тоненькие «Сильфы», низкие баритонистые «Гномы», жизнерадостные открытые «Ундины» и рычащие, расщеплённые «Саламандры». Окунувшись в эту сказочную реальность, ты покидаешь волшебную страну под звуки оркестра в «Еnd Credits» и понимаешь, что только что послушал нечто настолько прекрасное, что расставаться с этим ни за что не хочется.
По сути, полноформатный дебют «Поэта» получился по-настоящему громким (ну, по крайней мере, с учётом «не столь широкой аудитории») и до сих пор ни капли не утратившего своего шарма.
И тем удивительнее дальнейшее развитие истории.
***
Казалось бы, вот она, отлично найденная ниша, в которой можно было бы успешно выпустить ещё парочку релизов, прежде чем переходить к мучительным экспериментам... Но Лекс был экспериментатором по своей натуре, и перемены последовали сразу после «Woodland Prattlers». Вначале — долгий творческий перерыв: следующий релиз «Поэта» увидел свет только спустя три года, в 2007-м. В этот период до знакомства с «поэтическими сокровищами»добрался и я. Могу даже, как истинный зануда, сказать, что это произошло 20 января 2006 года (спасибо личному дневнику на diary.ru, который и помогает мне более точно отслеживать хронологию этих событий :) )
Прежде всего, в мае 2006-го по всем ресурсам разнеслась новость, что группа выйдет за пределы понятия «студийный проект»: обзаведётся живым составом, начнёт давать концерты. К тому же, в сети появилась обложка нового альбома «Creepy Tales For Freaky Children» (CT4FC). Я повесил её в своём онлайн-дневнике и только в процессе подготовки этой статьи обратил внимание на пророческий комментарий одного из друзей под ней: «Ура!!! Надеюсь, Самосват не уйдёт!»
Спустя полгода Макс покинул Mechanical Poet.
Думаю, излишне говорить о том, каким потрясением эта новость стала не только для меня, но и для других активных юных слушателей, cоставлявших значительный пласт того же Эпифорума. Едва успевшая полюбиться тебе группа вдруг лишается любимого голоса, который на тот момент казался тебе едва ли не лучшим вокалом в российском тяжеляке. Чего тут можно ожидать?
Тем не менее, нас изредка кормили скупыми новостями, и в какой-то момент стало известно, что петь на альбоме будет Юрий, обладатель звучного псевдонима Джерри Ленин — вокалист, некогда стоявший у истоков «Тараканов». Разрыв шаблона был знатный: я не был знаком с вокалом Ленина до презентации, но сам факт «заочного» панка во главе прог-металлической группы казался каким-то диким и абсолютно не подходящим ни к зубодробительности прог-метала, ни к волшебным симфониям Лекса. На тот момент, конечно, ещё никто не знал, что из себя представляет долгожданный новый альбом «Поэта».
Момент истины наступил в ночь с 22 на 23 января 2007-го, когда в программе «Хранители Снов» по радио «Эхо Москвы» прошла презентация альбома. Я хорошо помню, как слушал эту программу на кухне, в наушниках у магнитофона, с кружкой чая, боясь разбудить спавших в соседних комнатах родителей и брата. И помню приятные мурашки, которые у меня пошли по коже от вступления «Urban Dreams»…
Конечно, Ленина на позиции вокалиста Mechanical Poet не приняли очень многие старые фанаты HE и WP: он и не пытался подражать протяжным распевкам Самосвата и не демонстрировал того богатства вокального диапазона. «Не труЪ», одним словом!
Но фокус в том, что едва ли кто-то ожидал, насколько изменится сам стиль музыки Лекса. От него ожидали второго Вудланда, ещё один альбом, в котором смешаны сложные мотивы прогрессив-метала, симфонические оркестровки и ощущение таинственности, сказки. И он, если разбираться по сути, в разной степени выполнил это всё. Только вот «второй Вудланд» звучал так, словно пришёл из зазеркалья, в котором и не слышали первый полноформатник. И здесь Ленин был как раз к месту — с ним всё звучало именно так, как и должно было быть. Много позднее я слышал демки пары песен с вокалом Самосвата и понимаю, с чем связана смена состава: это был бы совсем иной альбом.
Официально «Creepy Tales For Freaky Children» был открыт миру 15 февраля, но уже 10-го все желающие могли купить CD на специально устроенной в московском рок-магазине Зиг-Заг автограф-сессии. (Оффтоп: удивительное дело, но этот магазин, несколько раз сменив локацию, существует до сих пор, и по меньшей мере до недавнего времени там можно было найти официальный мерч «Поэта», несмотря на более чем десятилетие с момента роспуска коллектива).
Мне всегда было сложно общаться с музыкантами на автограф-сессиях. Они казались людьми с другой планеты, сошедшими на нашу грешную Землю титанами, частью какого-то большого, невероятного и недоступного Нечто, к которому можно приобщиться только через музыку. И это ощущение в какой-то степени до сих пор со мной, хоть я с тех пор вырос и отрастил не только бороду, но и умение общаться с малознакомыми людьми. А тогда я едва только и смог что, сжимая в руках драгоценный CD и стоя напротив Лекса, пролепетать с дрожью в голосе:
- С-спасибо вам за то, что вы есть!
И получил в ответ совершенно спокойное с усмешкой:
- Да не за что!
«Creepy Tales For Freaky Children» — парадоксальная смесь поп-панка, прогрессива и чего-то совсем уж из поп-музыки. Поразительно сказочная для альбома, где уже во второй песне школьная королева драмы вскрывает себе вены в ванной («Bubble Bath»), а её ничего не подозревающий кавалер спустя несколько песен покупает ей букет её любимых цветов, едва разминувшись с машиной ритуальных услуг, которая, по сути, приехал в цветочную лавку за тем же самым («A Rose For Michelle»). Поразительно жизнерадостная для альбома, где загадочное чудовище играет с маленьким мальчиком в прятки не на жизнь, а на смерть («Hide And Seek With Cary Nage»). Поразительно детская и волшебная для альбома с песней о кукле, которую забыли на долгие десятилетия в магазине для взрослых, где она, никому не нужная, пылилась на полке среди разных странного вида приспособлений и прочего 18+ контента, пока кто-то не украл её в ночи с непонятными (но едва ли гуманными!) целями («Dolly»).
Да, песни стали технически проще, порой уходя в совсем уж откровенный калифорняк («Once Upon A Day»), звучание — легче (многие критиковали CT4FC за чересчур «утопленные» в миксе гитары), добавилось много электронных фишек. Но при всём этом Лекс сохранил главное: свою фирменную мелодику и душевность. Задумчивая «The Dead, The Living And The City» погрузит в задумчивость, «The Afterguide» уколет тонкой иголкой печали прямо в сердце, а раскрывшийся для меня с годами «Lamplighter», напротив, приободрит после тяжёлого дня. А с моим персональным фаворитом этого альбома - «Vesperghosts Of Milford Playhouse» - у меня вообще столько ассоциаций и воспоминаний, что лучше оставить её без комментариев, пустив только скупую слезу умиления.
Лекс, согласно какому-то из интервью, считал «Creepy Tales» своим лучшим альбомом, и в этом я могу с ним согласиться. Каким бы волшебным и богато звучащим не был предыдущий «Woodland Prattlers», «Creepy Tales» обладает своим собственным ярко выраженным стилем, который ловко балансирует между гармонией и эклектикой, при этом ни разу не злоупотребляя последней. Я буквально влюбился в этот стиль весной 2007-го, когда альбом в моём плеере звучал буквально нон-стопом. То время я вспоминаю с улыбкой как «второе детство»: новое детище «Поэта» пришлось очень к месту, когда я уже начал подуставать от напускной серьёзности тяжёлой музыки, и напомнило мне, как было здорово дурачиться и корчить рожи, пока ты ещё не стал «слишком старым для всего этого дерьма»(с). А также подсказало, сколько необычного скрыто в окружающей нас повседневности, и, я думаю, в чём-то научил обращать на это внимание. Может, не напрямую, но явно стал одной из отправных точек к этому. И я благодарен Лексу за атмосферу городской сказки в «Creepy Tales» ещё и потому, что она сподвигла меня написать единственную крупную форму, которую я довёл до конца — повесть «Удачи в Гвинсберне!», в которой тоже было много города и музыки. Впрочем, сейчас не об этом.
Альбом вышел с двумя разными вариантами оформления. Более полный digibook, включающий в себя бонусные треки, был оформлен близко к комиксному стилю предыдущих релизов, но более угловато и небрежно, напоминая детские каракули (что, несомненно, было сделано умышленно, учитывая концепт альбома). Стандартная CD-версия, напротив, характеризовалась более строгим «монохромным» оформлением, имитирующим старинные афиши (хотя рисовка иллюстраций тоже была «умышленно корявой»). Но в обоих случаях буклеты были уникальными: каждая страница была оформлена отдельно, по-своему. И хотя в те времена по моим скромным студенческим финансовым возможностям цена за альбом порой казалась довольно кусачей, я всегда считал эти траты морально оправданными не только из-за общего фанатства по группе, но и зная, что в буклете меня ждёт не просто унылый текст поверх какого-нибудь фона, разбавленный фотографиями музыкантов, а полноценная «книжечка» с красивыми рисунками, которые Гугл никогда не выдаст тебе по запросу.
Ещё один плюс альбома — единственная в истории «Поэта» попытка спеть на русском языке: бонусами к digibook-версии шли три версии песен на великом и могучем. Эксперимент Лекс больше не пытался повторять, и я в целом понимаю, почему. Лирику «Поэта а ля рюсс» не назовёшь плохой, «Последний Фрегат» так вообще полностью преобразил мрачноватый «The Afterguide», принеся в него романтику морских путешествий из классических приключенческих романов. Но всё же следует признать: все три текста очень погружающие и расплывчатые, эмбиентные (что наложилось и на размеренный характер всех трёх песен). Не уверен, что слушателями хорошо воспринимался бы альбом, целиком состоящий из таких песен. Но, тем не менее, в имеющемся варианте русскоязычные варианты песен были только дополнительным плюсом к яркому и разноплановому альбому.
Упрощение музыкальных партий в «Creepy Tales» не было просто экспериментом: спустя каких-то пару месяцев, а именно, 8 апреля 2007-го, «Поэты» (далее во множественном числе :) ) впервые в своей истории вживую шагнули на сцену клуба «План Б». Живой состав включал в себя не только «очевидных» Лекса и Джерри, но и великолепного Владимира Ермакова — на тот момент барабанщика «Чёрного Обелиска», виртуозно исполнившего подчас весьма замороченные партии MP. Сам я был там в толпе и орал как оглашённый, не обращая внимания ни на оглушительный визг фанатского коммьюнити (так уж сложилось, что форум «Поэта» всегда был более женской, нежели мужской тусовкой), ни на перекрывающий всё рёв динамиков. Концерт был из тех, которые высекаются в памяти навсегда, причём даже не столько образы и краски, сколько собственные впечатления.
Спустя месяц был уже отдельный концерт-презентация альбома, запомнившийся двумя событиями. Во-первых, это был концерт в бывшем клубе «Эстакада» (на тот момент — ДК «40 лет Октября») в не самом благополучном районе, «прославившимся» в то время регулярными стычками неформалов с местными гопниками. Поэтому для всей культурной и практически беззащитной тусовки фанатов «Поэта» было воплощено без преувеличения гениальное решение: от станции метро до клуба курсировал специально нанятый автобус, безо всяких эксцессов довёзший «взрослых детей» до порога клуба и в обратном порядке после концерта.
Ну а во-вторых — CT4FC заставил меня ещё и взять в руки краски и по согласованию с людьми из форумной тусовки, более близкими к группе, нарисовать большущий баннер с логотипом Mechanical Poet и основными персонажами буклета. Это при том, что опыт рисования по ткани у меня отсутствовал, а рисовать красками я никогда не умел и тем более не любил. Вот что творит детский энтузиазм, проснувшийся у взрослого (по документам) человека :). А баннер впоследствии перешёл в собственность группы и потом ещё не единожды появлялся на стенах клубов, когда я приходил на концерты.
Это было время, которое я всегда буду вспоминать с теплотой и благодарностью каждый раз, когда услышу в плеере что-нибудь из «Creepy Tales», и это уже ничто не сможет изменить.
***
По всей видимости, при подготовке CT4FC у Лекса накопилось гораздо больше идей, чем влезло на альбом (и так вышедший довольно большим). Этим проще всего можно объяснить тот факт, что продолжение СT4FC было анонсировано почти сразу после первого концерта «Поэтов», и даже — нонсенс — до официальной презентации альбома! С датой выхода осенью всё того же памятного 2007-го. Не каждая группа могла позволить себе столько анонсов за год!
У этого была и оборотная сторона. Новых полноценных треков на альбоме «Who did it to Michelle Waters?» было всего 5. В остальном треклист дополнялся уже знакомыми нам песнями «Bubble Bath», «A Rose For Michelle» и «The Afterguide», а также инструментальными симфо-композициями. Некоторые музыкальные критики в обзорах потом критиковали такой ход, заявляя, мол, «мы это уже слышали, какой же это новый релиз? Надувательство и срубание бабла!».
Но резон у такой компоновки был: альбом с невыговариваемой аббревиатурой WDITMW — это концептуальная история, отдельные фрагменты которой мы смогли увидеть на улицах города в «Creepy Tales», возможно, даже не связав их друг с другом. Здесь же Лекс и его команда попытались раскрыть то, что ускользнуло от наших глаз. «Who Did It…» предлагается нам как детективная история в нуарных тонах, посвящённая парочке подростков (Сонни и Мишель), вляпавшихся в больше неприятности, из-за которых Мишель и решила свести счёты с жизнью (что мы уже знаем из предыдущего альбома).
К сожалению, я вынужден констатировать факт, что музыкальные добавления новых песен не сделали историю более внятной: хоть альбом и позиционируется как «детективная история», никаких особых улик мы не находим. История по-прежнему выглядит элементарно: Мишель была, скажем так, психически неуравновешенной (о её эмоциональных качелях наглядно рассказывает «Snow White»). После того, как они с Сонни ухитрились сбить кого-то на дороге в ночи (см. «Red Road in Purple Haze»), девушка, страшась не только вероятного наказания со стороны закона как «соучастника» убийства, но и собственных мук совести, решает уйти из жизни. Кем был тот несчастный на пути их машины? Как Сонни ухитрился довольно быстро выйти на свободу из камеры? Ну и как он ухитряется после смерти возлюбленной чуть ли не припеваючи укатить прочь из этого провинциального городка в мегаполис, напевая, что теперь-то всё изменится и он непременно расшевелит это место («Sonny On His Way»)? История не даёт нам никаких улик и кажется обыкновенным «висяком», который осядет в архиве местного полицейского участка на веки вечные. Разве что, почему-то, можно уловить странные ассоциации с «веществами» вдоль всей истории: «Snow White» — кокаин на американском сленге; в «Bubble Bath» прямым текстом упоминается марихуана; в «Red Road in Purple Haze» — виски Red Label; ну и собственно «Purple Haze» — известная песня Джимми Хендрикса, текст которой многие ассоциируют с описанием психоделического опыта (хотя сам автор рассказывал всё совсем иначе). Однако, яснее это историю не делает, только добавляет уходу несчастной Мишель лишнее объяснение. Возможно, Лекс умышленно оставил историю открытой, чтобы у каждого была своя интерпретация случившихся событий. Например, мой вариант такой: возможно, Сонни «по пьяной лавочке» решил поучить подругу вождению, и именно Мишель в ту ночь была за рулём его машины. После сбитого пешехода парень, желая выгородить подругу, взял вину на себя и потому сразу же загремел в КПЗ. Мишель, страшно мучаясь от собственных мыслей о содеянном, спустя какое-то время решила «спасти» его и взяла на себя всю вину за убийство, написав об этом в предсмертной записке… В итоге, Сонни выпустили на свободу сразу после письменного признания Мишель, однако, почему-то не сообщив герою о смерти подруги. Так ли это? Не знаю, очевидных улик у меня нет, одни теории. Собственно, до полноценного детектива альбому не хватает большего раскрытия персонажей и деталей событий. К тому же, на протяжении всего повествования Сонни и Мишель не успевают вызвать большого сопереживания. Поэтому относиться к WDITMW как к концептуальному цельному произведению сложно. Кстати, если у вас есть своя версия интерпретации этих событий и вы хотите ей поделиться — обязательно напишите мне, будем собирать камни :)
Тем не менее, это не отменяет музыкальной ценности альбома. Гитары в звуке стали более явными — видимо, в угоду просьбам фанатов. Новые песни, за исключением «Snow White», направлены на раскачку, а вокал Джерри вообще раскрылся с разных позиций и, по моему субъективному мнению, звучит ещё лучше, чем на CT4FC. По тому же рецепту впоследствии был приготовлен и сайд-проект Лекса и Джерри «Luna Damien», о котором, однако, здесь я рассказывать не собираюсь.
Для любителей своих симфо-инструменталок Лекс приготовил настоящий подарок в виде второго CD альбома, который представляет собой саундтрек к той же истории без единого слова. Он целиком состоит из «фоновой» музыки, типичной для фильмов, и замечательно ложится в качестве подложки под текст в видеоролики (проверено). С учётом легковесности добавлений, внесённых авторами в первую часть, такое дополнение к альбому приятно. Всё это, конечно, было в стильной «обёртке» буклета, на этот раз рисующего персонажей повествования в образе игральных карт.
Презентация альбома была в середине декабря, и ей, можно сказать, завершался «мой 2007-й», который столь многие хотят вернуть. В живом составе «Поэтов» сменился басист: одну часть концерта отыграл Даниил Захаренков из «Чёрного Обелиска», позднее занявший это место на более регулярной основе; вторую — Никита Симонов, позже игравший в «Слоте». Концерт был большущим сольником, во время которого «Поэты» сыграли, кажется, вообще весь материал двух последних альбомов (из старого в тогдашний сет входила только «Strayed Moppet» c Вудланда), а после ещё и исполнили на бис акустическую версию «Pit Muses Have No Pity».
Музы и правда были безжалостны — городские истории «Поэта» на этом завершались. Уже в феврале 2008 года будет объявлено, что и Джерри, и едва принятый басист покидают состав. Любимую группу ожидала новая смена формата, и чего от неё можно было ожидать — неясно.
***
Летом 2008-го мы знали о Mechanical Poet две новости. Первая — место Джерри у микрофона занял Владимир Насонов, известный в тусовке как Ваванус, впоследствии — вокалист проекта Sunburst, и вообще много где подвизающийся в качестве звукорежиссёра, гитариста и не только. Кроме того, группа обзавелась и «живым» клавишником (до этого все многочисленные симфо-партии шли в фоновой подложке). Очень короткое (всего 4 песни, что ли) выступление нового состава прошло в августе того года на фестивале «Измени своё завтра» (была в то время такая бесплатная серия музыкальных мероприятий, посвящённая ЗОЖу и наивно пропагандировавшая его идеи среди неформалов).
Вторая новость — грядёт новый альбом, и вновь концептуальный. Но на сей раз нас ждёт уже не сквозной сюжет, а песни в атмосфере научной фантастики — Лекс взялся написать альбом не абы по чему, а по «Дюне» Фрэнка Герберта. Это сейчас первая ассоциация с ней — очень достойная экранизация от Вильнёва, а на тот момент мир «Дюны» был нам знаком только по компьютерным играм конца 90-х, ну или, в лучшем случае, знатокам фантастики — по серии книг, а любителям киноискусства — по весьма своеобразной экранизации от Линча из давних 80-х. Мне пришлось спешно добывать оригинал в каком-то книжном магазине (далеко не первом из пройденных), чтобы к моменту выхода быть в курсе истории и персонажей. Книга, надо сказать, и правда была замечательной, и я рекомендую её всем интересующимся фантастикой, если они ещё не знакомы с Гербертом.
Уже к августу 2008-го в интернете можно было найти рекламную демо-запись с предстоящего альбома — динамичную открывашку «Virus» (которая, правда, раз в полминуты перебивалась жутким воплем Вавануса «ДЕЕЕМООО!!!»). Песня вовсе не походила на известного нам «Поэта» — ни на «городского», ни на «лесного»: она была тяжёлая, злая и качающая — кажется, нас ожидал крен в альтернативу, и было непонятно, сколько здесь останется от фирменного «волшебного» стиля Лекса.
Новый альбом под странным и не до конца понятным названием «Eidoline: The Arrakeen Code» вышел в ноябре 2008-го, аккурат за сутки до моего 20-летия, и я в тот день пришёл за «досрочным подарком» на очередную автограф-сессию в Зиг-Заге. Если верить записи в дайре, Лекс даже меня узнал (напомню, для меня это всё ещё было то время, когда «музыкант любимой группы = небожитель», а в окологрупповую тусовку «Поэта» я всё-таки не входил, с большинством форумных знакомых пересекаясь только на концертах).
Третья жизнь «Поэта», как и можно было ожидать ещё по демо-версии «Virus», оказалась самой тяжёлой из всех. Песни на «Eidoline» не такие разноплановые, как на «Creepy Tales», и в большинстве основаны на тяжёлых гитарных риффах, которые делают всю работу под электронные запилы на заднем плане. Если бы я был бóльшим знатоком прогрессив-метала, я бы, наверное, даже мог сказать, что именно напоминает такая музыка (пока что, из чужих комментариев, рифф «God» подозрительно напоминал какой-то из треков Dream Theater). «Eidoline» был не таким оригинально звучащим, как предыдущие альбомы, и, возможно, его реализация в таком виде была продиктована «модой» тяжёлой музыки конца нулевых годов. Но, с другой стороны, упрекать Mechanical Poet в «продажности» здесь несправедливо. Во-первых, смену звучания можно рассматривать как попытку найти нового слушателя, погружённого в «новую волну» тяжеляка (забегая вперёд — увы, видимо, план не сработал). Во-вторых, ни в коем случае нельзя сказать, что альбом лишился фирменных фишек Лекса: здесь были и замечательные, душевные балладные треки, где симфоническая составляющая разворачивалась во всей красе (кстати, для одного альбома балладного материала было много: «Rain», «Answers», «Stars», да и «Cathedral», который хоть и без симфонического оформления, но тоже на редкость балладный и миролюбивый). Динамичные и «качающие» песни — «Fremen», «Frontline», «God», «Ghouls» и другие — может, и звучали в записи не очень оригинально, но скорее были нацелены на живое исполнение и неплохо показали себя вживую на презентации альбома (за исключением «Frontline», которая почему-то в сет так и не попала). Впрочем, о презентации далее.
Но, к сожалению, здесь придётся постараться быть беспристрастным и указать на очевидные минусы альбома. Звучание «Eidoline» неожиданно проигрывает предыдущим альбомам, кажется каким-то сырым; возможно, этот эффект был применён для большей «злости» звука, но если учесть, что «злость» никогда, даже на ранних релизах, не была коронной фишкой Mechanical Poet, итоговый результат звучит как умышленно подпорченный. Ещё очень жаль нереализованную этническую составляющую: например, группа несколько раз упоминала, что «дядя Вова» Ермаков при записи использовал дарбуку, чтобы внести необходимые восточные мотивы (приблизив, таким образом, её к атмосфере книги). Но звуки дарбуки так «утонули» в море ударных и общем миксе, что я затрудняюсь сказать, где именно она была применена.
Вообще, будь на этом альбоме побольше этники — возможно, он был бы не таким неоригинальным на фоне остальных творений «Поэта». Если бы я услышал материал «Eidoline», не зная о том, что он посвящён Дюне, я бы скорее всего и не задумался об их связи. Музыка звучит как модерновый альтернативный метал, может навевать на мысли о футуристичной фантастике (благодаря звучанию синтов), и, конечно, явственно отдаёт корнями «Поэта». Но не Дюной. Видение Лекса, на мой вкус, здесь оказалось слишком оригинальным. Причём я не сомневаюсь, что справиться с добавками восточных мотивов ему бы удалось — достаточно вспомнить египетский «Frozen Nile» c первого EP, да и множество более современных «ориентал-метальных» групп эту задачу прекрасно выполняют. Но автор рассудил иначе, и мы не можем его в этом упрекать: в конце концов, перед нами всего лишь альбом «по мотивам», а авторское видение на то и есть авторское видение, что может запросто не сходиться со всеобщими представлениями (кстати, этого текста это тоже касается :) ).
И при всём этом назвать «Eidoline» плохим альбомом или провальным с точки зрения музыки у меня язык не повернётся. Да, к нему непросто привыкнуть, но он тоже по-своему стильный. Причём, в отличие от предыдущих альбомов, стиль этот — самый натуральный минимализм. Он прослеживается и в дизайне буклета, стилизованного под «экуменическую Библию» из оригинальной книги, и в компоновке музыки, и в текстах песен (на этот раз лирика максимально простая, если сравнивать с ранними альбомами), и в самих названиях песен (каждый трек — одно слово), и в общей атмосфере альбома. Если в Вудланде или на улицах города из CT4FC тебя окружали персонажи и их истории, то здесь ты один на один с пустыней незнакомой планеты и тысячей опасностей, скрывающихся в ней. День за днём ты вступаешь в противоборство с этими хтоническими силами, чтобы вырвать ещё один шанс, прожить ещё немного. И хотя порой даже в этой страшной обстановке ты находишь моменты покоя («Answers») или благие знамения («Rain»), в сущности, твоя единственная компания — это звёзды над головой, словно сонм ангелов: они прекрасны, но им нет до тебя никакого дела («Stars»). Такая концепция могла казаться просто прикольной фишкой в то время, но только сейчас можно почувствовать, насколько твоя собственная взрослая жизнь близка к идеям «Eidoline»: неблагоприятная пустыня, с которой нужно сражаться, вовсе не обязана быть в сотнях световых лет от тебя в далёком будущем.
За месяц, прошедший с выхода альбома до его презентации, я успел сделать ещё один баннер, на этот раз — куда более минималистичный, как и сам альбом. В отличие от первого баннера, который больше фигурировал в качестве «настенного украшения», мы с другими активными фанатами несколько раз поднимали его из зала на том концерте, особенно помню прыжки с этим колышущимся знаменем под «Machines». Надеюсь, со сцены это выглядело действительно здорово — нам было не особо видно :) Баннер стал и моим «пропуском» в гримёрку во время антракта, где я, опять смутившись до потери способности говорить, передал его Лексу и, волнуясь и наверняка краснея, выслушал благодарности и одобрительные отзывы от всех собравшихся.
***
Спустя всего несколько дней после презентации альбома, в последние дни уходящего 2008-го состоялся уже четвёртый релиз «Поэта» за 2 года, на этот раз довольно скромный — макси-сингл «Ghouls». Если я назвал минималистичным сам Eidoline, то этот его спутник был минималистичнейшим.
Всего 5 песен, из которых по-настоящему новыми были только незатейливые «Digital Skin» и «Point Of Test», не вписавшиеся в орбиту альбома про Арракис, и бонусом — кавер на «Star A.D.» Faith No More, живая версия «Stormchild» и альтернативная версия «Ghouls». Оценивать его как отдельный, самостоятельный релиз не имеет смысла — это был дополнительный «ящичек с сокровищами» для всех, кто оставался верен группе и готов был потратиться на ещё один CD в персональную коллекцию. Конечно, я тоже был среди них.
Бешеный темп, в котором группа провели 2007–2008 годы, заслуживал того, чтобы наконец сбавить обороты. С выхода «Ghouls» прошло полгода с одним рядовым концертом и без заметных новостей, и вот наконец в июне 2009-го собственное 7-летие группа неожиданно решила отметить «специальным» концертом, на который были заявлены, помимо нынешнего живого состава, оба вокалиста из «прошлых жизней» — Самосват и Ленин, а также Иван Изотов, записывавший бас на «Creepy Tales». Концерт совпал с моей летней практикой в университете, но я приложил все усилия к тому, чтобы досрочно сдать зачёт и успеть на мероприятие.
Вечер был замечательный. В комментариях в своём дайре я отмечал, насколько сильно стала выглядеть группа за пару лет регулярной концертной деятельности. Самосват, Ленин и Насонов, три абсолютно разных вокалиста, исполняли вместе на бис финальную «Strayed Moppet» и выглядели закадычными друзьями: трепали друг друга по плечам, вместе орали в один микрофон, прыгали друг на друга и чуть ли не братались. В тот вечер под занавес концерта в зале царил тот фантастический дух единения, который посещает далеко не на каждое мероприятие.
Кто бы мог подумать, что этот замечательный день станет последней возможностью увидеть их вживую.
Спустя, кажется, не то неделю, не то две — этого история не сохранила — Лекс написал в Сети о том, что Механический Поэт уходит на заслуженные каникулы, чтобы однажды вернуться. И принёс с собой в подарок замечательную акустическую «The Train Of Losers». Песню о счастливых временах, которые безвозвратно уехали, словно поезд, на который ты, увы, опоздал.
Кажется, я тогда даже не понял, что по сути это было прощание с эпохой «Поэта», настолько легко и непринуждённо выглядели объявленные каникулы. С другой стороны, на тот момент Лекс действительно не собирался останавливаться. Наверное, ему хотелось уйти от рамок того формата, в который его зажимал уже сложившийся образ группы — если вспомнить, с каким неприятием смены звучания столкнулся вначале «Creepy Tales», а затем и «Eidoline», такое решение выглядит понятным. В то же время от формата «Поэта» недалеко ушли «Luna Damien» и «Hattifatteners» — начатая в том же 2009 году, первая, по сути, была утяжелённой злой вариацией миров «Creepy Tales» и «Who Did It…», а вторая напоминала инструменталки «Woodland Prattlers». Но это было всё-таки не «то самое».
Эпоха ушла почти что по-английски, тихо и незаметно, и мы остались ждать у моря погоды, втайне надеясь на возвращение старого друга, регулярно посылавшего письма в каждом новом альбоме. И такое письмо пришло нам, только ждать его пришлось долгих 8 лет — до начала 2017 года. Былое фанатское сообщество оживилось от новостей по поводу возрождения MP и альбома, который обещался стать не просто реинкарнацией группы, но поистине потрясающим продолжением, возвращающимся к истокам Вудланда, ещё и с Джерри Лениным в качестве одного из вокалистов. Увы, «хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах», и этим надеждам так и не суждено было сбыться…
***
События, о которых я рассказал, кажется, миновали какую-то чёртову кучу лет назад. Вроде и ты сам ещё не слишком стар, но только посмотри, как с тех пор изменился мир вокруг!
Стоя в вагоне метро по пути на работу, я день за днём прокручиваю в плеере то один, то другой альбом Mechanical Poet, чтобы расслышать в них что-то новое и дополнить свой пост ещё одним наблюдением. Вокруг шумит «похорошевшая», заваленная снегом по самые уши предновогодняя Москва. Люди вокруг со своими мечтами, мыслями и стремлениями спешат на работу, учёбу, по своим делам. Я смотрю на них, словно через мутное, замызганное стекло прошедшего времени — это смотрит из моих глаз «странный ребёнок», тот самый freaky child, который, хочется верить, навсегда останется со мной благодаря музыке Лекса.
Этот ребёнок слышит истошные крики гарпий в полуночной буре, смотрит на безмолвный танец призраков, вальсирующих в развалинах старого театра, чувствует запах пыльной бури с тонкими нотками меланжа. Возможно, он даже откуда-то знает, что на самом деле случилось с Мишель Уотерс. Но одно несомненно — он ждёт продолжения однажды услышанной сказки, имя которой — Mechanical Poet. Вот только как объяснить ему, что уже завершились финальные титры, в зале зажёгся свет и все разошлись по своим делам?
Похоже, теперь уже моя собственная задача — читать этому «странному ребёнку» сказки, чтобы он мог спокойно засыпать и видеть счастливые сны вместо кошмаров нашей реальности. Но я верю, что справлюсь – ведь с учителем по этой части мне повезло.
Спасибо за твои письма, дорогой iMP.